Сокращение ядерных вооружений и вопросы транспарентности.

А.С. Дьяков, директор Центра

Доклад представлен 8 октября 1998 г. на семинаре ПИР-Центра "Ратификация Договора СНВ-3 и перспективы выработки и заключения Договора СНВ-3". Основные положения доклада были также опубликованы в "Независимом Военном обозрении Независимой Газеты" (№ 34, 11-17 сентября 1998 г., с. 1,4).

Представляется, что без таких мер невозможно также вовлечение в процесс сокращения ядерных вооружений других ядерных государств и поддержание эффективной политики нераспространения.

Несмотря на отсутствие договорных обязательств, обе стороны тем не менее, осуществляют ликвидацию ядерных боеголовок. За последние шесть лет в России, по различным оценкам, было демонтировано свыше десяти тысяч боеголовок, в том числе около двух тысяч стратегических. За этот же период в США было ликвидировано свыше восьми тысяч боеголовок, включая более трех тысяч стратегических. В этой связи, неоходимо отметить, что чем быстрее стороны достигнут согласия по мерам транспарентности в отношении ликвидируемых боеголовок, тем эффективнее будет их взаимодействие по дальнейшим и более глубоким сокращениям.

Прежде чем перейти к более подробному обсуждению вопросов, сязанных с транспарентностью, целесообразно обозначить два определяющих фактора (граничных условия).

Первый из них связан с тем, что ядерное оружие остается в строю и продолжает играть ключевую роль в обеспечении национальной безопасности. Это требует проведения комплекса мероприятий по его поддержанию в безопасном и надежном состоянии. В силу особой чувствительности этой деятельности каждая сторона будет осуществлять ее в режиме секретности, и поэтому в ближайшей перспективе рассчитывать на внедрение мер транспарентности, которые по характеру были бы всеобъемлющими, было бы нереалистичным. Пока существует ядерное оружие, будут существовать и ограничения на уровень транспарентности. По этой причине внедрение и развитие мер транспарентности в отношении арсеналов ядерных боеголовок вероятно будет иметь поэтапный характер. При этом на каждом этапе сокращения ядерных арсеналов необходим поиск разумного компромисса между закрытостью и транспарентностью.

Второй фактор связан с симметрией внедряемых мер транспарентности по отношению к каждой из сторон, или взаимностью. Соглашения по транспарентности должны быть равноправными и обеспечивать получение одинакового объема информации. Очевидно, ситуация, при которой ядерно-оружейный комплекс одной из сторон охвачен более широкими мерами транспарентности нежели чем другой, противоречит задачам транспарентности в целом и представляется недопустимой. Для строгого соблюдения этого условия, как это ни покажется странным, может создать проблемы совместная российско-американская программа по уменьшению ядерной угрозы (чаще эту программу называют программой Нанна-Лугара). В рамках этой программы США оказывают финансовую помощь России в выполнении ее договорных обязательств по сокращении ядерного оружия. Однако, выделение денег на конкретные проекты американский Конгресс сопровождает условием обеспечения доступа американских инспекторов на российские объекты, где эти проекты реализуются. Мотивируется это необходимостью контроля за расходованием выделяемых средств. При этом подразумевается, что США не обязаны следовать принципу взаимности и предоставлять доступ российским инспекторам на аналогичные американские объекты. Примером может служить хранилище для оружейных делящихся материалов, высвобождаемых при демонтаже уничтожаемых ядерных боеголовок. Строительство хранилища ведется на комбинате "Маяк" с американской помощью. Российская сторона объявила о своей готовности поставить его под двухсторонний или международный контроль после завершения строительства. Однако, американская сторона добивается заключения такого соглашения, которое давало бы ей право контроля этого хранилища без ответного доступа российских инспекторов на аналогичный объект в Саванна-Ривер (штат Южная Каролина).

Остановимся теперь на вопросах определения сферы транспарентности, то есть определения тех категорий ядерных боеприпасов и этапов их жизненного цикла, на которые возможно распространение режима транспарентности. Именно здесь следует ожидать основных различий в подходах США и России.

Интерес России к установлению транспарентного режима мог бы быть обусловлен ликвидацией того большого возвратного потенциала, который получили Соединенные Штаты Америки в результате заключения Договоров СНВ-1 и СНВ-2. В первую очередь это касается контролируемого уничтожения стратегических боеголовок, снимаемых в порядке разгрузки с ракет Минитмен-III (W62, W78) и Трайдент (W76, W88), а также с уничтожаемых ракет МХ (W87). Однако, в основе сегодняшней национальной ядерной политики Соединенных Штатов лежит сохранение количества боеголовок на уровне, определяемом Договором СНВ-1 (hedge strategy). И по вопросу, какие типы и какое количество боеголовок сохранить в резерве, окончательного решения в США пока не принято. К тому же, США заинтересованы в сохранении своих наиболее современных боеголовок W87 и W88 и даже намерены использовать боеголовки W87, снимаемые с ракет МХ, для оснащения МБР Минитмен III.

С другой стороны, в Соединенных Штатах неоднократно высказывалось мнение, что было бы неплохо распространить транспарентный режим на запасы тактических и стратегических боеголовок. Мотивируется это большим размером российского арсенала тактического оружия и "беспокойством" по его сохранности. В России с таким предложением никогда не соглашались.

Другим сложным вопросом являются КРМБ большой дальности в ядерном оснащении. Российская сторона рассматривает их как стратегическое оружие, значение которого возрастает в условиях глубоких сокращений СНВ. Американцы, исходя из своих интересов, считают это оружие тактическим.

На наш взгляд, оптимальным решением для первого этапа могло бы быть распространение мер транспарентности на развернутые, находящиеся в резерве и ожидающие демонтажа стратегические боезаряды, попадающие под действие вступивших в силу договоров о сокращении, а также делящиеся материалы, высвобождаемые в результате выполнения договорных обязательств.

Вопросы ТЯО, с учетом их сложности, а также необходимости достижения реального прогресса по мерам транспарентности в отношении боеголовок, было бы целесообразным отнести на последующие этапы. Одновременно, было бы желательным подтверждение одностороних обязательств по ТЯО от 1991 года, а также предпринятие шагов по их развитию. Например, стороны могли бы обменяться информацией о количестве уничтоженных боеголовок различных тактических систем, начиная с 1991 года.

Решение по боеголовкам для КРМБ большой дальности было бы целесообразно связать с общим уровнем ограничений по будущему Договору СНВ-3. Если будет достигнуто соглашение на уровень в 2000-2500, то КРМБ должны засчитываться в это число. Если этот уровень будет порядка 1500 боеголовок, то необходимо добиваться контролируемого уничтожения всех боеголовок для этих КРМБ.

Очевидно, что основной задачей режима транспарентности за счет использования согласованных методов и процедур должно являться достижение уверенности в том, что каждая из сторон не нарушает своих договорных обязательств. Очевидно, как и для носителей, основными элементами режима транспарентности боеголовок, являются обмен данными по количественным параметрам ядерных вооружений и оружейных делящихся материалов, вступающих в режим транспарентности, их периодическое обновление, а также согласованные процедуры технического контроля основных этапов жизненного цикла сокращаемых ядерных боезарядов.

В качестве отправной точки отсчета для обмена данными мог бы быть принят 1991 год. Стороны могли бы обменяться информацией о совокупном количестве реально развернутых и находившихся в резерве на тот момент стратегических боезарядов, о количестве вновь произведенных и демонтированных боезарядов, а также о количестве высвобожденных делящихся материалов в период с 1991 года и до момента заключения соглашения. В последующем обмен данными об уничтоженных за определенный срок боезарядах, а также общему количеству высвобождаемых делящихся материалов мог бы проводиться на регулярной основе.

В настоящее время, в соответствии с Договором СНВ-1, стороны уже осуществляют инспекции по контролю числа развернутых боеголовок на носителях. Договоренность об использовании мер радиационного неинтрузивного контроля могла бы значительно повысить надежность контроля за данной категорией боеголовок. Кстати, следует отметить непоследовательность американской стороны в этом вопросе. Именно США предложили использовать приборы радиационного контроля для определения числа боеголовок на российских ракетах РС-20М и РС-12М. Однако, встречное российское предложение об использовании предложенных средств для целей инспекции количества боеголовок на всех российских и американских МБР и БРПЛ не находит отклика.

В отношении резервных боеголовок потребуется согласование дополнительных мер контроля. К ним могли бы относиться обмен данными о местах хранения и количестве боеголовок в каждом хранилище, а также выборочная инспекция хранилищ с использованием неинтрузивных мер.

Основные проблемы для режима транспарентности связаны с производством новых ядерных боезарядов, которое будет продолжаться для поддержания согласованных уровней. Как уже отмечалось, это одна из наиболее чувствительных сфер. Дополнительные сложности могут возникнуть из-за предполагаемой разницы в сроках службы российских и американских боезарядов. По мнению экспертов, срок службы российских боезарядов примерно в полтора-два раза короче, чем американских. Это значит, что для поддержания договорного уровня Россия будет вынуждена производить больше боезарядов чем США. Полностью решить эту проблему можно только при условии постановки под контроль производства ядерных боезарядов, но на первом этапе такой шаг вряд ли возможен. Компромиссной мерой на первых порах мог бы стать обмен данными об общем количестве боезарядов, произведенных в течение определенного срока.

Коснемся теперь вопросов контроля сокращаемых ядерных боеприпасов. Их жизненный цикл включает следующие основные этапы:

1. Снятие с носителя и транспортировка на ремонтно-техническую базу;
2. Подготовка для транспортировки на предриятие по разборке;
3. Транспортировка;
4. Демонтаж боевых частей и разборка ядерных зарядов с извлечением деталей, содержащих оружейные делящиеся материалы и помещением их в контейнеры;
5. Транспортировка контейнеров с оружейными деталями в хранилище для временного хранения;
6. Хранение;
7. Транспортировка контейнеров с оружейными деталями на предприятие по переработке ядерных деталей в несекретные формы и переработка;
8. Транспортировка контейнеров с переработанными материалами к месту постоянного хранения;
9. Хранение контейнеров с переработанными материалами;
10. Окончательная утилизация оружейных делящихся материалов.

Реализация данной схемы не должна встретить трудностей. В России существуют четыре завода, предназначенные для производства и демонтажа боезарядов. Мощности заводов сегодня практически не задействованы в силу осуществляемых сокращений СНВ. Поэтому сосредоточение демонтажа ликвидируемых боезарядов на одном из них не должно встретить принципиальных трудностей. В США также существует возможность концентрации разборки на одном предприятии. Им может стать сборочный комплекс испытательного полигона в штате Невада.

Практика предшествующих переговоров показывает, что США проявляли большую активность в достижении транспарентности нежели чем Россия. Объяснение этого, как правило, ищут в традиционной российской скрытности и подозрительности, что в некоторой степени может быть и верным. Однако, как показывают факты по выполнению договора СНВ-1, у российской стороны есть и более серьезные основания для сдержанности по этому вопросу.

Сдерживающим фактором для России являются и большие финансовые затраты на проведение контрольных мероприятий. Их внедрение потребует существенной перестройки серийных предприятий, баз хранения и обслуживания, а также транспортировки ядерных боезарядов. В условиях ограниченных финансовых возможностей, когда на поддержание своего оружейного ядерного комплекса Россия сегодня выделяет на два порядка меньше средств, чем США выделяют для своего, закрытость является естественной мерой, увеличивающей гарантии безопасности на случай неблагоприятного развития событий.

Вместе с тем представляется, что в условиях "подвешенности" Договора СНВ-2, российская сторона могла бы занять более активную позицию в отношении транспарентности сокращения ядерных вооружений и, образно говоря, "перебросить мяч на американскую сторону". Во-первых, формально вопросы транспарентности могли бы обсуждаться вне прямого контекста с переговорами по СНВ-3, с которыми американская сторона не желает себя связывать до одобрения Договора СНВ-2 российским парламентом. Во-вторых, по этим вопросам уже заложена солидная основа предшествующими переговорами. В течение 1994-1995 гг стороны вели переговоры на различных уровнях, и был практически полностью согласован документ, открывающий путь к транспарентности арсеналов боеголовок. И хотя впоследствии переговоры по этим вопросам были прерваны, тем не менее, многие детали были тщательно проработаны и согласованы. В-третьих, в рамках переговоров по транспарентности могли бы быть затронуты вопросы, вызывающие беспокойство у российской стороны, в том числе и вопросы "возвратного потенциала". Наконец, активизация обсуждения вопросов транспарентности способствовала бы выходу на уровни боезарядов в рамках СНВ-3 значительно более низкие ( порядка 1500 боеголовок), что безусловно отвечало бы интересам российской стороны.

В целом, реальное продвижение в этой области будет способствовать более благоприятной ситуации для ратификации СНВ-2 в России и подготовит почву для достижения договоренности по следующему этапу сокращений.

Приложение. Состояние арсеналов ядерных боеприпасов США и РФ (оценки)

Стратегические ЯБ

	Начало 90-х		Конец 1997г.
	США	СССР	США	РФ
Развернутые	12400	10210	7064	5800
Резерв	600	1300	1836	2170
Ожидающие демонтажа			500	1600
Демонтированные			3500	2000

Тактические ЯБ

	Начало 90-х		Конец 1997 г.
	США	РФ	США	РФ
Развернутые + резерв	9500	17100	730	5650
Ожидающие демонтажа			3450	3000
Демонтированные			5320	8450

Арсенал ядерных боеголовок США на конец 1997 г. (оценки)

Тип боеголовок	Средство доставки	Количество
W-62	Минитмен III	610
W-84	КРНБ	400
B61-3,4,7,10,11	Тактич. и страт. Бомбы	660
W-76	Трайдент I	3350
W-78	Минитмен III	915
W-80	КРМБ/КРВБ	2090
B83	Стратегические бомбы	600
W-87	МХ	525
W-88	Трайдент II	480
Всего		9630

Арсенал российских боеголовок на конец 1997 г. (оценки)

Тип боеголовок	Средство доставки	Количество
	РС-20 (SS-18)	3170
	РС-18 (SS-19)	1100
	РС-22 (SS-24) РС-22 (SS-24)	105 380
	РС-12М ( Тополь)	380
	РСМ-50 (I,II,III) (SS-N-18)	660
	РСМ-52 (SS-N-20)	1260
	РСМ-54 (SS-N-23) РСМ-40 (SS-N-8) РСМ-25 (SS-N-6)	470 200 20
	Tу-95, Tу-160 ( КРВБ)	550
	Бомбы и КРВБ такт. авиац	2060
	ВМФ	2400
	ПРО и ПВО	1250
Всего		13995

© Центр по изучению проблем разоружения, энергетики и экологии при МФТИ, 1998 г.

Приглашаем посетить страницы веб-сайта нашего Центра

Договор СНВ-2 и дальнейшие сокращения ядерного оружия (информационная страница Центра - хроника событий, печатные и сетевые публикации, тексты официальных документов, ресурсы WWW - обновляется еженедельно)

Подводные лодки и актуальные проблемы контроля над вооружениями (морские стратегические ядерные силы, обнаружимость подводных лодок, столкновения, проблемы утилизации атомных подводных лодок и т. п. См. также материалы об адмирале Коробове )