This page in English

Центр по изучению проблем разоружения, энергетики и экологии при МФТИ

О взаимосвязи стратегических ядерных и неядерных вооружений в новом Договоре СНВ

Евгений Мясников1

16 июля 2010 г

PDF-версия настоящей статьи (220 kB)

Новый договор СНВ, подписанный президентами США и России 8 апреля 2010 г. в Праге, проходит слушания в законодательных органах обеих стран, и существует вероятность того, что уже осенью он вступит в силу. Поддерживая в целом достигнутое соглашение, многие эксперты предлагают незамедлительно приступить к переговорам по следующему этапу сокращений. Официальный Вашингтон выразил намерение начать такие переговоры, которые охватывали бы как стратегические, так и нестратегические ядерные вооружения.2 Российская сторона, по-видимому, пока занимает выжидательную позицию. Однако, можно предположить, что, если она и сядет за стол переговоров, то, со своей стороны, попытается включить в повестку дня вопросы, связанные с противоракетной обороной и стратегическими неядерными вооружениями.3

Настоящая работа посвящена проблематике стратегических неядерных вооружений.4 Как показано ниже, Россия и США расходятся в понимании как стратегические неядерные вооружения влияют на стратегическую стабильность. У сторон также нет и единого взгляда в отношении того какие виды неядерных вооружений следует относить к стратегическим. Ниже под стратегическими неядерными вооружениями будут пониматься вооружения в неядерном оснащении, которые способны обладать контрсиловым потенциалом, а, следовательно, - оказывать влияние на стратегический баланс сил США и РФ.

В статье проведен анализ ограничений нового Договора СНВ по отношению к стратегическим неядерным вооружениям, показывающий, что в нем предусмотрены следующие меры:

Проведенный анализ также показывает, что новый Договор СНВ ограничивает стратегические неядерные вооружения значительно в меньшей степени, чем "старый" Договор. Более того, в новом Договоре отсутствуют запреты на развитие ряда видов стратегических вооружений, которые содержались в прежнем соглашении.

В статье также обсуждаются возможные пути решения проблемы стратегических неядерных вооружений.

О позициях сторон по отношению к стратегическим неядерным вооружениям

Российские официальные лица неоднократно выражали обеспокоенность относительно стратегических систем, оснащенных обычным оружием, и высказывались о необходимости учета этого фактора при дальнейших сокращениях ядерных вооружений. В частности, весной 2009 г., формулируя условия для движения по пути ядерного разоружения, Президент РФ Д. Медведев подчеркивал:5

"...Недопустимо компенсировать ядерные сокращения за счёт увеличения стратегических систем, которые оснащены обычным оружием. Это получается неэквивалентный размен..."

Аналогичная мысль высказывалась Президентом РФ и в выступлении осенью 2009 г. на Генеральной Ассамблее ООН:6

"...Без решения таких проблем, как противоракетная оборона и создание потенциала СНВ в неядерном оснащении, добиться реального прогресса в деле ядерного разоружения невозможно..."

Российские официальные лица также подчеркивали тесную связь развиваемой Пентагоном концепции "Быстрого (молниеносного) глобального удара" (БГУ), в рамках которой разрабатываются стратегические неядерные вооружения,7 с программами развития ПРО. В частности, по словам директора Департамента по вопросам безопасности и разоружения МИД РФ А. Антонова:8

"...Неоправданно говорить о глобальной противоракетной обороне в отрыве от стратегических наступательных вооружений. Объективная взаимосвязь между ПРО и СНВ - это аксиома. В совокупности они могут превратиться в стратегический комплекс, обладающий способностями "обезоруживающего первого удара"...Создание такого комплекса может привести к нарушению стратегического баланса сил, к возникновению дестабилизирующего фактора, при котором глобальная противоракетная оборона будет являться средством размывания режима взаимного сдерживания. Более того, мы рассматриваем создание Соединенными Штатами глобальной ПРО в непосредственной связи с концепцией "молниеносного глобального удара" (prompt global strike concept), которая предполагает способность нанесения удара по любой точке земного шара не более чем через час от момента принятия решения. Данная концепция в сочетании с глобальной ПРО становится инструментом обретения политического и стратегического доминирования в мире. Это - достаточно серьезный фактор, подрывающий принципы взаимного сдерживания и обоюдной безопасности, размывающий архитектуру стратегической стабильности..."

В последние годы опасности такого рода стали акцентироваться и в документах, определяющих взгляды военно-политического руководства России. И в Стратегии национальной безопасности РФ до 2020 г, и в Военной доктрине РФ, принятых соответственно в 2009 и 2010 гг., развертывание стратегических неядерных систем высокоточного оружия отнесено к основным внешним военным опасностям для Российской Федерации наряду с созданием и развертыванием стратегической противоракетной обороны и милитаризацией космического пространства.

Тем не менее, необходимо признать, что российская сторона до сих пор явно не артикулировала какие именно виды вооружений помимо МБР и БРПЛ в неядерном оснащении она относит к стратегическим неядерным воооружениям. Не исключено, что к числу таковых она причисляет и другие виды стратегических наступательных вооружений в неядерном оснащении - тяжелые бомбардировщики (ТБ), крылатые ракеты воздушного (КРВБ) и морского (КРМБ) базирования большой дальности. По мнению российских военных эти вооружения также являются существенным дестабилизирующим фактором.9 Возможно также, что речь может идти и о новых видах вооружений, разрабатываемых в рамках программ "Быстрого глобального удара" (БГУ), которые ранее запрещались прежним Договором СНВ.

Взгляды американской стороны в отношение стратегических неядерных вооружений радикально отличаются от взглядов российской. Хотя, подписывая новый договор СНВ, США признали влияние МБР и БРПЛ в обычном оснащении на стратегическую стабильность и согласились на ограничения в отношении таких систем, тем не менее, в перспективе они планируют развивать стратегические неядерные вооружения и, по меньшей мере, не считают необходимым делать их предметом будущих переговоров. Направляя новый Договор СНВ в конгресс, администрация США заявила, что он не создает никаких препятствий для испытаний, развития и развертывания систем, разрабатываемых в рамках программ БГУ. Кроме того, американская сторона отметила, что не все новые виды вооружений, которые обладают стратегической дальностью, будут ею рассматриваться в качестве "новых видов СНВ", подлежащих ограничениям нового договора. В частности, она подчеркнула, что не будет считать будущие неядерные вооружения, обладающие стратегической дальностью, стратегическими наступательными вооружениями для целей нового Договора СНВ, если таковые не оговорены его определениями.10

Меры, предусмотренные по отношению к существующим видам стратегических неядерных вооружений

Новый Договор СНВ охватывает мерами транспарентности стратегические атомные подводные лодки типа "Огайо", которые были переоборудованы в носители КРМБ большой дальности (ПЛАРК), и ТБ, ядерные задачи с которых были сняты.

Как отмечалось выше, российские эксперты очень часто рассматривают КРМБ большой дальности в качестве дестабилизирующего фактора, угрожающего выживаемости российских СЯС в перспективе. Носителями КРМБ большой дальности кроме ПЛАРК являются также многоцелевые атомные подводные лодки (ПЛА) и надводные корабли. Однако, эти виды вооружений не являются предметом нового Договора.11

ПЛАРК с КРМБ большой дальности

Работы по переоборудованию 4 стратегических атомных подводных лодок типа "Огайо" в ПЛАРК были завершены в 2008 году. Каждая ПЛАРК способна нести по 154 КРМБ типа "Томагавк". По "старому" Договору СНВ каждая их этих лодок засчитывалась как носитель 24 БРПЛ "Трайдент-1", поскольку переоборудование лодок производилось без применения процедур ликвидации, предусмотренных прежним Договором.

По вступлении нового Договора СНВ в силу за четырьмя ПЛАРК будет также засчитываться 96 неразвернутых ПУ БРПЛ "Трайдент-1". Однако, новым Договором предусмотрены упрощенные процедуры с целью выведения из засчета этих ПУ:12

Если одна из сторон решит переоборудовать и другие ПЛАРБ в ПЛАРК, то такие лодки также будут подпадать под действие аналогичных мер, а дополнительное количество требуемых инспекций - согласовываться в рамках Двухсторонней консультационной комиссии (ДКК).

ТБ, оснащенные для неядерных вооружений

После вступления нового договора СНВ в силу, за США будет засчитываться менее 206 развернутых тяжелых бомбардировщиков (47 B-1B, 18 B-2 и 141 B-52), менее 206 боезарядов на ТБ, а также 206 развернутых и неразвернутых тяжелых бомбардировщиков. ТБ B-52, которые ранее были выведены из боевого состава и находятся на базах хранения, также будут засчитываться по новому договору.

В результате выполнения нового Договора СНВ США планируют иметь не более 60 ТБ, оснащенных для ядерных вооружений, включая все 18 ТБ B-2 и не более 42 ТБ B-52.13 Остальные ТБ будут исключены из засчета преимущественно за счет переоборудования в ТБ, оснащенные для неядерных вооружений. На ТБ, оснащенные для неядерных вооружений ограничения нового Договора СНВ не будут распространяться. Необходимо отметить, что новый Договор СНВ не требует необратимости переоборудования, фактически оставляя процедуры переоборудования ТБ, оснащенных для ядерных вооружений, в ТБ, оснащенные для неядерных вооружений, на усмотрение той стороны, которая осуществляет такое переоборудование. Как известно, в процессе реализации прежнего Договора СНВ уже возникала ситуация, когда американская сторона так и не смогла продемонстрировать российской стороне необратимость переоборудования ТБ B1-B в ТБ, оснащенные для ядерных вооружений, не являющимися ядерными КРВБ большой дальности.14 Поэтому вполне вероятно, что аналогичная ситуация, но уже в отношении процедур переоборудования "ядерных" ТБ в "неядерные", возникнет и в будущем.

Более того, Договор СНВ предусматривает упрощенную процедуру исключения ТБ B-1B из засчета.15 По отношению к ТБ этого типа ядерные задачи были сняты еще в рамках ядерной доктрины США, принятой в январе 2002 г.

По завершении переоборудования последнего ТБ B-1B в ТБ, оснащенный для неядерных вооружений, ТБ B-1B перестают подпадать под действие Договора.16 С этого момента они могут базироваться за пределами национальных территорий или временно там размещаться без преодоставления уведомлений.17 Однако, российская сторона будет иметь возможность инспектировать те ТБ B-1B, которые будут находиться на базах Дайсс и Элсуэрт. Такие инспекции будут проводиться с целью подтверждения того, что ТБ B-1B остается неспособным использовать ядерные вооружения. В ходе одной инспекции разрешается проинспектировать не более 3 ТБ. В каждый год может проводиться не более одной такой инспекции либо на базе Элсуэрт, либо на базе Дайсс. Такие инспекции включаются в ежегодную квоту для инспекций второго типа.

Договор СНВ запрещает совместное базирование ТБ, оснащенных для ядерных вооружений, и ТБ, оснащенных для неядерных вооружений.18 Однако, разрешается совместное базирование на авиабазе ТБ того или иного типа, оснащенных для ядерных вооружений, и ТБ того же типа, переоборудованных в ТБ, оснащенных для неядерных вооружений.19 Иных ограничений на размещение ТБ, оснащенных для неядерных вооружений, нет, однако, при временном размещении за пределами национальных территорий, необходимо уведомление.

В отношении ТБ, оснащенных для неядерных вооружений, могут осуществляться инспекции второго типа, если такие ТБ находятся на авиабазах, т.е. на объектах, на которых базируются развернутые ТБ.

Меры, предусмотренные по отношению к перспективным видам стратегических неядерных вооружений

МБР и БРПЛ в неядерном оснащении

Новый Договор СНВ предусматривает следующие ограничения на МБР и БРПЛ в неядерном оснащении, а также на их ПУ и боезаряды:

В отношении МБР и БРПЛ в неядерном оснащении предусмотрены инспекции второго типа. Договор не налагает каких-либо ограничений на количество боеголовок, с которыми испытывается тот или иной тип МБР и БРПЛ.

Анализ текста договора показывает, что в нем содержится "лазейка", которая может позволить развертывание МБР в неядерном оснащении без каких либо ограничений. В частности, определение "неразвернутой пусковой установки МБР", принятое в новом договоре, исключает "пусковые установки на незащищенных позициях", каковыми по определению нового договора окажутся любые наземные стационарные пусковые установки МБР, не являющиеся шахтными пусковыми установками.20 В то же время ПУ МБР на незащищенных позициях не относятся и к развернутым ПУ МБР, а потому не подлежат ограничениям договора. Прежний договор СНВ явно запрещал развертывание МБР на незащищенных позициях, что было одним из препятствий для реализации проектов ВВС США по развертыванию МБР в обычном оснащении.21 Новый договор открывает такую возможность. Это будет означать, что, если США примут решение разместить ПУ МБР на незащищенных позициях (ранее рассматривались такие варианты как Ванденберг, м. Канаверал), то такие ПУ не будут учитываться в общем засчете для развернутых и неразвернутых ПУ. Если в таких ПУ будут находиться МБР, то такие МБР будут считаться как неразвернутые,22 а потому ни количество МБР в незащищенных ПУ, ни количество боеголовок на них не будут ограничиватья Договором. В случае размещения, вероятно, США объявят место развертывания ПУ МБР на незащищенных позициях испытательным полигоном, а потому оно не будет подлежать каким-либо инспекциям.

В рамках нового договора возможно выведение из засчета отдельных ПУ БРПЛ на подводных лодках путем переоборудования, исключающего использование таких ПУ для пуска БРПЛ.23 Американская сторона планирует иметь 240 развернутых БРПЛ "Трайдент-2" на 12 ПЛАРБ,24 так что на каждой лодке останется по 20 развернутых ПУ БРПЛ. Пока неизвестно о планах размещения какого-либо вооружения в переоборудованных ПУ БРПЛ. Не исключено, что в таких ПУ БРПЛ будут размещаться КРМБ большой дальности.

Российская сторона будет обладать правом инспектировать переоборудованные отдельные ПУ БРПЛ в ходе инспекций первого типа в течение всего периода действия договора с целью убедиться в том, что переоборудованные ПУ остаются неспособными производить пуски БРПЛ.

Иные перспективные стратегические неядерные вооружения

Как уже упоминалось выше, при обсуждении п.2 ст. V ДСНВ американская сторона заявила, что новые виды неядерных вооружений, обладающие стратегической дальностью, не будут ею рассматриваться в качестве "новых видов СНВ", подлежащих ограничениям нового договора. Тем самым она дала понять, что программы, развиваемые в рамках концепции БГУ, не будут ограничиваться новым Договором.

К настоящему времени США находятся на этапе НИОКР по программам БГУ и решений, о том, какие именно системы будут развернуты, не принято.25 Вместе с тем, можно предположить, что новый Договор СНВ не будет создавать каких-либо препятствий на развитие или ограничений на развертывание в отношении следующих перспективных типов стратегических неядерных вооружений:

Перспективы решения проблемы стратегических неядерных вооружений

Несложно увидеть, что в контексте нынешних российско-американских отношений проблема стратегических неядерных вооружений, в некотором смысле, аналогична проблеме ПРО. США обосновывают необходимость развития стратегических неядерных вооружений, также как и ПРО, целью обеспечить парирование ограниченных угроз стран-"изгоев". Также как и развитие ПРО, Россия рассматривает эту тенденцию, как угрожающую выживаемости перспективных стратегических ядерных сил. Опасения России усиливаются и в связи с тем, что зачастую в США стратегические неядерные вооружения рассматриваются в качестве первого рубежа противоракетной обороны (pre-boost-phase defense), задача которого превентивно уничтожить угрожающие баллистические ракеты стран-"изгоев" или, во всяком случае, существенно снизить их ударый потенциал, тем самым значительно повысив эффективность последующих эшелонов ПРО.

Проблема стратегических неядерных вооружений способна завести в тупик российско-американские переговоры по следующему этапу сокращений. Во всяком случае, в условиях, когда стороны еще не отказались от концепции взаимного ядерного сдерживания, а потенциал взаимного доверия еще низок, трудно ожидать прорыва в решении указанной проблемы.

Те же самые слова справедливы и в отношениии проблемы ПРО. Любопытно, что американская сторона, осознав необходимость найти какое-то взаимоприемлемое решение этой проблемы, пытается инициировать начало совместных с Россией научно-технических программ по сотрудничеству в области ПРО.27 Судя по всему, США рассчитывают на то, что успешное развитие подобных программ позволило бы укрепить доверие между сторонами, так что Россия перестала бы видеть для себя угрозу в перспективной ПРО США. По-видимому, США будут рассматривать такой диалог по совместным программам ПРО как альтернативу обсуждению проблематики ПРО в контексте сокращения ядерных вооружений, и предпримут попытку вычленить проблематику ПРО из диалога по СНВ и целиком переместить ее в рамки диалога о сотрудничестве в области ПРО.

Поскольку подходы сторон по проблеме ПРО коренным образом отличаются, а предшествующие неоднократные попытки кооперации двух сторон в этой области нельзя назвать удачными, трудно прогнозировать благополучный исход нынешнего диалога. Но даже если предположить, что предлагаемый США подход и позволит устранить проблему ПРО, в решении проблемы стратегических неядерных вооружений аналогичный подход вряд ли окажется применимым. Дело в том, что наряду с очевидными аналогиями есть и существенные отличия между проблематикой стратегических неядерных вооружений и проблематикой ПРО.

Во-первых, в отличие от диалога по ПРО, российско-американский диалог по стратегическим неядерным вооружениям практически и не начинался. И пока официальный Вашингтон не видит необходимости в обсуждении с Москвой указанной проблематики.

Во-вторых, как показывает развитие диалога двух сторон по сотрудничеству в области ПРО, чрезвычайно чувствительным является вопрос о направленности такого сотрудничества. Даже с учетом того, того, что перспективные совместные разработки будут иметь оборонительный характер, стороны пока не в состоянии придти к консенсусу какую именно угрозу они собираются парировать. Очевидно, любая попытка определить источник такой угрозы повлечет за собой существенные политические издержки для России, которая не относит какие-либо страны к "изгоям". Гипотетическое сотрудничество в области наступательных вооружений имело бы еще более далеко идущие политические последствия, и прежде всего - для России.

И наконец, в третьих, возможно, Москве и есть что предложить Вашингтону в области технических разработок для ПРО. Однако, в области развития высокоточных вооружений США явно опережают Россию. Этот дисбаланс будет со временем лишь усиливаться, поскольку Россия не способна в развитие этого направления вкладывать средства в тех же масштабах, что и США.

На нынешнем этапе решение проблемы стратегических неядерных вооружений представляется возможным лишь в рамках диалога по сокращению СНВ. И здесь возможен подход, аналогичный применявшемуся в переговорах по новому Договору СНВ. Россия была заинтересована в сокращениях СНВ США, а США - в транспарентности российских стратегических сил.28 Несмотря на то, что интересы сторон были асимметричны, тем не менее, в результате удалось достичь компромисса. Переговоры по следующему этапу сокращений ядерных вооружений, вероятно, не ограничатся вооружениями, которые явились предметом нового Договора СНВ. Поэтому поле для нахождения потенциального компромисса окажется более широким. К примеру, не исключено, что Россия могла бы попытаться добиться существенных преимуществ в решении проблем ПРО и стратегических неядерных вооружений, сделав уступки в решении проблематики нестратегических ядерных вооружений. Насколько стороны окажутся готовы к подобной постановке вопроса - покажет время.

1) Е.В. Мясников - к.ф.м.н., ведущий научный сотрудник Центра по изучению проблем разоружения, энергетики и экологии при МФТИ.

2) Nuclear Posture Review Report, 6 April 2010,

3) А.С. Дьяков, Т.Т. Кадышев, Е.В. Мясников, К вопросу о дальнейших сокращениях ядерных вооружений, Центр по изучению проблем разоружения, энергетики и экологии при МФТИ, Долгопрудный, 3 февраля 2010 г.

4) О влиянии неядерных высокоточных вооружений на стратегический баланс см., например: Е. Мясников, К вопросу об ограничении контрсилового потенциала высокоточного оружия, В кн. Перезагрузка российско-американских отношений в ядерной области, под ред. А. Арбатова, В. Дворкина; Московский Центр Карнеги, 2010, в печати; Е. Мясников, Контрсиловой потенциал высокоточного оружия, В кн.: Ядерное распространение. Новые технологии, вооружения и договоры, под ред. А. Арбатова, В. Дворкина; Московский Центр Карнеги. - М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2009, с. 105-128

5) Выступление Президента РФ Д. Медведева в Университете Хельсинки и ответы на вопросы аудитории, 20 апреля 2009 года, 19:30 Хельсинки

6) Выступление Президента РФ Д. Медведева на 64-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, 24 сентября 2009 года

7) А.С. Дьяков, Е. В. Мясников, "Быстрый глобальный удар" в планах развития стратегических сил США, Центр по изучению проблем разоружения, энергетики и экологии при МФТИ, 14 сентября 2007 г.

8) Тезисы выступления Директора ДВБР МИД России А.И.Антонова на заседании Совета Россия-НАТО, 17 октября 2007 года

9) См., например: В.Ю. Волковицкий, Прикрытие стратегических ядерных сил - важнейшая задача военно-воздушных сил, ч.2, Воздушно-космическая оборона, N 1, январь - февраль 2010 г.; Михаил Волженский, ПРО: замаскирована под защиту, создана для нападения, Известия, 28 мая 2007 г.

10) Article-by-Article Analysis of New START Treaty Documents, Bureau of Verification, Compliance, and Implementation, May 5, 2010, Article V, p.13

11) В ходе прежних переговоров по СНВ Россия неизменно настаивала на том, чтобы ввести ограничения на ядерные КРМБ большой дальности и их носители, но США категорически возражали против таких ограничений. Однако, по словам директора Центра международной безопасности ИМЭМО А.Г. Арбатова, на переговорах по новому Договору СНВ обе стороны кардинально поменяли позиции. США, приняв решение об отказе от ядерных КРМБ большой дальности "Томагавк" в новой ядерной доктрине, поставили вопрос ограничения КРМБ большой дальности, но российская сторона отказалась его рассматривать (Ответы А.Г. Арбатова на вопросы в ходе семинара "Оценка нового Договора о СНВ. Перспективы ратификации договора" в Центре Карнеги, 27 мая 2010 г).

12) Протокол к Договору СНВ. Глава 9, Второе согласованное заявление.

13) Statement of Secretary of Defense Robert M. Gates before the Senate Foreign Relations Committee, May 18, 2010

14) Мидыхат Вильданов, Камень за пазухой, Национальная оборона, март 2010

15) Протокол к Договору СНВ. Глава 9, Первое согласованное заявление

16) Ст. III, п.7 Договора СНВ

17) Ст. IV, п.11 Договора СНВ

18) Ст. IV, п. 9 Договора СНВ

19) Протокол к Договору СНВ. Глава 9, Третье согласованное заявление

20) Протокол к Договору СНВ. Глава 1

21) А.С. Дьяков, Е. В. Мясников, "Быстрый глобальный удар" в планах развития стратегических сил США, Центр по изучению проблем разоружения, энергетики и экологии при МФТИ, 14 сентября 2007 г.

22) Согласно определениям нового Договора СНВ, неразвернутая МБР - МБР, которая не содержится в развернутой ПУ МБР или на развернутой ПУ МБР.

23) Протокол к Договору СНВ. Глава 3, разделы I,IV.

24) Наряду с 12 ПЛАРБ еще 2 ПЛАРБ, будут находиться в плановом ремонте. ПУ БРПЛ, связанные с такими лодками не будут относиться к развернутым

25) Более подробно о текущем состоянии программ БГУ см.: Е. Мясников, К вопросу об ограничении контрсилового потенциала высокоточного оружия, В кн. Перезагрузка российско-американских отношений в ядерной области, под ред. А. Арбатова, В. Дворкина; Московский Центр Карнеги, 2010, в печати

26) КРНБ дальностью менее 5500 км запрещены Договором о ракетах средней и меньшей дальности.

27) Frank A. Rose, Prospects for U.S.-Russia Missile Defense Cooperation, Remarks at the 11th Royal United Services Institute for Defence and Security Studies (RUSI) Missile Defence Conference, London, United Kingdom, May 27, 2010;

28) Перспективы контроля над стратегическими ядерными вооружениями после 2009 г., выступление Е. Мясникова перед студентами МФТИ на межпредметном семинаре, 21 октября 2009 г.

© Центр по изучению проблем разоружения, энергетики и экологии при МФТИ, 2010. Все права защищены.