This page in English

Центр по изучению проблем разоружения, энергетики и экологии при МФТИ

Ядерный паритет и национальная безопасность в новых условиях

Анатолий Дьяков, Тимур Кадышев, Павел Подвиг

Представляемая статья опубликована в "Ядерная политика России: проблемы и перспективы" (под ред. И. Сафранчука), Научные записки ПИР-Центра, N 14, май, 2000 г., сс. 40-47. Ниже представлен авторский вариант.

Приглашаем посетить СНВ-сайт нашего Центра (хроника событий, печатные и сетевые публикации, тексты официальных документов, ресурсы сети о проблемах сокращения ядерных вооружений) - информация обновляется еженедельно


С распадом Советского Союза и ликвидацией Организации Варшавского договора (ОВД) прекратила существование сложившаяся в послевоенный период биполярная модель мира. Следует признать, что несмотря на все издержки, присущие модели жесткого противостояния, ядерное сдерживание позволило поддерживать достаточно устойчивое и относительно спокойное существование мира на протяжении нескольких десятилетий. Конечно, надо отдать должное руководству США и СССР, искавших и находивших во всех кризисных ситуациях мирное решение. Но главной причиной, заставлявшей обе стороны быть более сдержанными в таких ситуациях, было ядерное оружие, применение которого для разрешения противоречий между двумя странами вело к их взаимному гарантированному уничтожению.

После распада СССР в мире исчезло основное военно-политическое противостояние, базировавшееся на непримиримых идеологических различиях и характеризовавшее практически весь послевоенный период. С исчезновением (или, если хотите, радикальным ослаблением) одного из полюсов прекратило существование, по крайней мере, на обозримое будущее, и биполярное устройство мира. Разработанные за годы холодной войны концепции, обосновавшие двустороннее сдерживание, перестали отвечать новым реалиям и требуют пересмотра и, возможно, замены. Одной из таких концепций является понятие ядерного паритета и его роли для обеспечения безопасности страны. Жизненно важная в условиях жесткого противостояния, эта концепция не обязательно может подходить ситуации, когда нет непримиримого идеологического противоречия между недавними противниками, и когда основной проблемой в области ядерных вооружений стало их сбалансированное сокращение. Какова же роль ядерного паритета в настоящее время, нужно ли придерживаться этой концепции или нет, и что должно прийти ему на смену?

Возникновение и эволюция ядерного паритета

Сразу после второй мировой войны США, первыми создавшие ядерное оружие, и получившие таким образом несколько лет форы, стали быстрыми темпами наращивать свое преимущество в этом виде вооружений. Целью этих действий являлось, очевидно, достижение военного превосходства над СССР и способности диктовать ему условия игры, а при определенных условиях и уничтожить его, по крайней мере, как развитое государство. В течение нескольких лет - до создания СССР собственного атомного оружия и средств его доставки - США обладали такой возможностью.

После того, как у СССР появилось собственное ядерное оружие и, таким образом, возможности к нанесению ответного удара, США продолжали быстрыми темпами наращивать свой ядерный арсенал, достигший максимума (по числу боезарядов, свыше 30 тыс. единиц) в середине шестидесятых годов. Наращивание ядерной мощи в таких масштабах было, очевидно, предназначено для того, чтобы достичь возможности к нанесению противнику обезоруживающего удара. В то же время, ядерному оружию придавалась решающая роль в разрешении конфликта, переросшего в вооруженное столкновение с применением обычного оружия.

В шестидесятых годах преимущество США в ядерной сфере было таковым, что в ситуации после обмена противосиловыми ударами (то есть ударами только по военным целям) в ограниченном ядерном конфликте, они получали преимущество. То есть какими бы ни были ответные противосиловые удары СССР, в результате он оказывался в еще более худшем положении перед остаточным ядерным арсеналом США. Поэтому неудивительно, что в начале шестидесятых годов в основу ядерной концепции СССР был положен принцип нанесения неограниченного ответного удара. То есть ответом на любой противосиловой удар США был бы наносящий неприемлемый ущерб противоценностный ответный удар. Эта концепция отвечала в какой-то степени целям сдерживания, но очевидно, что барьер принятия решения на тотальный ответный удар достаточно высок. Ведь потери от первого удара несопоставимы с потерями от гарантирующего уничтожение ответного (второго) удара США. Такое соотношение сил, очевидно, оказывало влияние на всю систему политических отношений и ослабляло положение СССР.

Естественно, что ситуация, когда тотальный ответный удар, и, следовательно, неограниченная ядерная война с самоубийственными последствиями, является единственным вариантом ответа в случае эскалации ограниченного конфликта, не могла быть удовлетворительной. Поэтому СССР, приложив гигантские усилия, достиг в начале семидесятых годов примерного ядерного паритета с США. Система ядерных стратегических вооружений пришла в состояние стратегического равновесия - каждая из сторон обладала способностью к нанесению неприемлемого ущерба в ответном ударе, что составляет суть концепции взаимного гарантированного уничтожения. Одновременно, на данном этапе ни одна из сторон не обладала теоретической возможностью достичь превосходства в результате обмена противосиловыми ударами. Тем не менее, США продолжали искать пути достижения превосходства, понимаемого как способность достичь преимущества в результате обмена противосиловыми ударами. Наиболее ярким подтверждением этого стало размещение США средств передового базирования в Европе и рейгановская доктрина ограниченной ядерной войны.

В рамках концепции взаимного гарантированного уничтожения на тот момент сложилось стратегическое равновесие и в интересах обеих стран было сохранение у каждой стороны возможности к нанесению неприемлемого ущерба в ответном ударе. Такое положение подразумевало, что стороны не стремятся к приобретению возможности первого обезоруживающего удара, поскольку такое изменение ситуации дестабилизирует равновесие, провоцируя другую сторону к нанесению упреждающего удара.

Однако, достигнутое равновесие на уровне тотальной ядерной войны, очевидно, не влечет за собой наличие равновесия на других, более низких уровнях развития конфликта. Такими уровнями являются упомянутый выше обмен ограниченными противосиловыми ударами, и конфликт с применением обычных вооружений. С появлением тактического ядерного оружия (ТЯО) конфликт с его применением стал еще одним - промежуточным между этими двумя - уровнем.

ТЯО явилось, по сути, ответом НАТО на превосходство ОВД в обычных вооружениях в Европе. Для Европейских стран НАТО оно служило определенной гарантией участия США в обороне в случае вооруженного конфликта, США же, планируя применение ТЯО в столкновении с применением обычных вооружений, рассчитывали удержать конфликт в рамках Европы. СССР достаточно быстро ответил размещением собственного ТЯО (следует отметить, что адекватность такого ответа представляется по меньшей мере спорной) и, таким образом, в известном смысле неустойчивая ситуация в рамках обычных вооруженных сил в Европе сменилась ядерным равновесием. Равновесие это, однако, несимметрично, поскольку размещенное в Европе ТЯО принадлежало США, и было направлено против СССР. Территория же США находилась вне досягаемости соответствующих средств Советского Союза. Тем не менее, достижение стабильности на уровне обычных и тактических вооружений в Европе сыграло свою позитивную роль в достижении и сохранении глобального равновесия.

Одним из важных инструментов достижения стратегического равновесия (или одностороннего превосходства) является стратегическая оборона. Со стратегической обороной связан такой известный и в каком-то смысле парадоксальный факт: в рамках концепции взаимного гарантированного уничтожения, защита ценностных объектов (городов) является дестабилизирующим и агрессивным действием, поскольку лишает противника возможности к нанесению неприемлемого ущерба в ответном ударе. В то же время, действия по повышению выживаемости ударных ядерных средств являются стабилизирующими и оборонительными по сути, поскольку ведут к сохранению потенциала ответного удара.

Развитие средств противоракетной обороны (ПРО), само по себе чрезвычайно затратное мероприятие с не вполне предсказуемыми результатами, очевидно, повлекло бы за собой гонку вооружений в этой области, а также в смежных областях - то есть модернизацию наступательных средств (оснащение средствами преодоления), количественное их наращивание, а также создание средств борьбы со средствами ПРО, средств борьбы с этими средствами и т.д. Кроме того, создание систем ПРО, предназначенных противостоять массированному ядерному удару, означает принятие на вооружение средств, не испытанных в условиях, даже отдаленно напоминающих те, в которых они должны быть применены, и, следовательно, обладающих неизвестной эффективностью. Что означает потерю таких основных факторов стабильности, как уверенность в эффективности собственных средств и информированности о возможностях другой стороны. Понимание этих фактов обеими сторонами привело к подписанию в 1972 году бессрочного договора по ПРО.

Тем не менее, в середине восьмидесятых годов США предприняли очередную попытку достичь превосходства с помощью системы СОИ (одним из побочных эффектов которой явилось бы втягивание СССР в новую и чрезвычайно дорогостоящую гонку вооружений). Если предположить, что СССР выдержал бы эту гонку и обе стороны осуществили весь комплекс мер, связанных с развертыванием таких систем (создание самих систем, модернизация наступательных средств, создание средств противодействия и т.д.), то мир оказался бы на новом, более высоком, неустойчивом и гораздо более опасном уровне вооружений.

Изменения, произошедшие в мире за последние 10 лет, существенно изменили военно-политическую ситуацию в мире и оказали влияние на стратегическое равновесие. Некоторые из этих изменений можно считать положительными (например, исчезновение идеологического противостояния), другие отрицательными (распад СССР и исчезновение одного из двух полюсов силы). Однако все эти изменения неизбежно влекут за собой череду непростых и часто опасных переходных процессов на пути к новой системе международных отношений.

Новая международная ситуация и роль ядерного оружия

Распад ОВД привел к смене ситуации по обычным вооружениям в Европе на прямо противоположную. Сегодня, расширяющийся в зону бывшей ОВД блок НАТО обладает превосходством в обычных вооружениях. И теперь уже Россия придает ТЯО ту роль, которую НАТО придавало ему до конца восьмидесятых. В отсутствие идеологического противостояния переход к подлинно партнерским отношениям между Россией и странами Запада должен был бы логически привести к полной ликвидации ТЯО в Европе. Однако США по-прежнему придерживаются той концепции, в которой средствам передового базирования в Европе придается роль спускового крючка ядерной эскалации, гарантирующей вовлечение США в оборону стран Европы. Следует отметить, что европейские члены НАТО также по-прежнему рассматривают ядерное оружие США в Европе как очень важный политический фактор, обеспечивающий единство НАТО. В условиях многократного превосходства НАТО над Россией в обычных вооружениях, а также отсутствия идеологических противоречий между Россией и Западом, данная концепция выглядит как минимум устаревшей.

С изменением геополитической ситуации в мире (от устойчивого двухполюсного мира к неустойчивому одно- или многополярному), а также положения России в системе международных отношений (от одного из двух полюсов силы к роли фактически региональной державы) изменяется и роль ядерного оружия в стратегической концепции страны. Бывшее во время холодной войны, по сути, инструментом сдерживания двух сторон от эскалации потенциального вооруженного конфликта, теперь оно стало фактором обеспечения национальной безопасности страны и главным элементом концепции обороны по всем азимутам. Существовавшее некогда превосходство СССР и его союзников в обычных вооружениях утеряно на долгие годы. Однако в ближайшие годы возможно появление региональных держав, превосходящих Россию по мощи обычных сил. Не исключено и появление коалиций государств, обладающих таким преимуществом. В этих условиях, до появления собственных мощных вооруженных сил, что невозможно без подъема экономики страны, ядерное оружие является важнейшим фактором обеспечения национальной безопасности России.

Здесь следует особо отметить, что глубокие сокращения стратегических ядерных арсеналов в соответствии с соглашениями СНВ-1 и СНВ-2 не находятся в противоречии с новой концепцией безопасности. В рамках доктрины взаимного гарантированного уничтожения, система стратегических вооружений США и России будет оставаться в состоянии стабильного равновесия и при более глубоких сокращениях, чем даже те, что предусмотрены договором СНВ-2. Не исключено, что вследствие естественного старения боезарядов и средств доставки, ядерный арсенал России будет сокращаться несколько быстрее, чем это оговорено договорами СНВ. Тем не менее, даже этих арсеналов будет вполне достаточно как для поддержания равновесия с США в рамках доктрины взаимного гарантированного уничтожения, так и тем более в рамках концепции обороны по всем азимутам.

Тенденции изменений качественных и количественных параметров ядерного арсенала обладают определенной инерционностью. И поэтому уже в ближайшее время необходимо определиться с концепцией дальнейшего его развития.

Представляется, что поддержание и развитие ядерного арсенала России может идти по одному из двух основных направлений: во-первых, поддержание паритета с США и, во-вторых, переход к концепции минимального сдерживания.

Поддержание паритета может предусматривать сохранение примерного численного равенства ядерных арсеналов США и России - как по боезарядам, так и по носителям, что предусматривает, в числе прочего, примерную симметрию структуры стратегических ядерных сил. В более широком смысле паритет понимается как равенство возможностей - в этом случае стороны обладают примерно равными возможностями по применению своих ядерных сил, но при этом стороны развивают свои арсеналы в соответствии с собственными предпочтениями.

Исторически сложилось так, что с начала семидесятых годов между СССР и США установился именно паритет возможностей - потенциальных возможностей как ведения ограниченного обмена противосиловыми ударами без выхода за рамки устойчивого равновесия, так и возможности многократно уничтожить друг друга и все живое на Земле. Рамки договора СНВ-2 предусматривают заметное увеличение симметрии структуры ядерных арсеналов США и России и в этом смысле - приближение системы ядерных сил двух стран к состоянию примерного численного паритета. Впрочем, основная тяжесть проведения таких подвижек в сторону симметрии, в соответствии с подписанным договором, ложится на Россию. Кроме того, симметрия эта в реальности наблюдается только на уровне ограничений из-за того, что по чисто экономическим причинам Россия еще долгое время не будет иметь возможности полностью использовать установленные лимиты вооружений.

Концепция минимального сдерживания предусматривает сохранение такого арсенала ядерных вооружений, которое обеспечивало бы сдерживание любого агрессора путем гарантированного нанесения ему неприемлемого ущерба в ответном ударе. На первый взгляд, эта концепция соответствует тому подходу, которого СССР придерживался на раннем этапе гонки вооружений (при существовавшем тогда ядерном превосходстве США) и обладает отмеченным выше недостатком - высоким порогом применения ядерного арсенала в ответ на противосиловой удар, когда потери от этой первой атаки, очевидно, несопоставимы с результатом второго противоценностного удара.

Однако здесь следует учесть тот факт, что непримиримое идеологическое противостояние более не является доминантой современных международных отношений. В результате исчезло или, во всяком случае, существенно ослабло и жесткое военное противостояние. Следовательно, сценарий обмена противосиловыми ударами с перспективой обретения одностороннего превосходства можно считать выпавшим из современной практики военного планирования. По крайней мере в том, что касается отношений между пятью ядерными державами, обладающими существенными ядерными арсеналами.

Перспективы СНВ России в ближайшем будущем

Принятие той или иной концепции развития ядерных сил на ближайшую перспективу определяются ситуацией, сложившейся в стратегических ядерных силах и реальными экономическими возможностями страны.

К началу 2000 года Россия обладала примерно 6000 ядерными боезарядами, большая часть которых размещена на межконтинентальных баллистических ракетах (МБР) с разделяющимися головными частями индивидуального наведения (РГЧ ИН), которые подлежат уничтожению, если СНВ-2 вступит в силу. Большая часть этих систем была развернута в восьмидесятые годы и скоро выработает свои гарантийные сроки. Программа развития стратегических ядерных сил (СЯС) России, принятая Советом безопасности в июле 1998 года, не была опубликована в открытой печати, однако возможности России в этой сфере весьма ограничены, а пути развития ядерных сил - прогнозируемы. Несмотря на то, что судьба договора СНВ-2 на тот момент была не ясна, программа, скорее всего, должна быть основана на предположении о том, что договор в конце концов вступит в силу. Поэтому программа, по-видимому, не должна предусматривать ни мер по продлению сроков службы развернутых МБР с РГЧ ИН, ни разработки новой многозарядной МБР. Вместо этого в нее должны быть заложены работы по разработке систем, удовлетворяющих ограничениям СНВ-2.

Основной стратегической системой на обозримое будущее должна стать моноблочная ракета Тополь-М. Ввиду недостатка финансирования работы по этой ракете сильно затянулись и оценить темпы ее выпуска весьма затруднительно. Планируется, что темпы выпуска будут постепенно повышаться и достигнут 40-50 ракет в год. По-видимому, к концу 2008 года Россия будет иметь на вооружении около 300 таких ракет.

В том, что касается морских стратегических ядерных сил (МСЯС), головной ракетный подводный крейсер стратегического назначения (РПКСН) нового класса Юрий Долгорукий был заложен в 1996 году. По первоначальному плану лодки этого класса должны были вооружаться ракетами Р-39УТТХ. Этой же ракетой должны были оснащаться лодки класса Тайфун вместо выработавших ресурс ракет Р-39, которые были сняты с производства. Однако после серии неудачных испытательных пусков работы по Р-39УТТХ были прекращены и было принято решение о разработке новой баллистической ракеты на подводных лодках (БРПЛ) для оснащения лодок класса Юрий Долгорукий (и в связи с этим строительство головной лодки этого класса было приостановлено). Это решение фактически оставляет лодки класса Тайфун без ракет. Три из шести Тайфунов уже выведены из боевого состава, та же судьба, скорее всего, ожидает и оставшиеся три лодки в ближайшие год-два. Кроме того, решение о разработке новой БРПЛ означает, что новый РПКСН не поступит на вооружение ранее 2007-2008 годов. В лучшем случае новая лодка появится как раз ко времени, когда сроки службы выработают лодки класса Дельфин (Дельта-4).

Стратегическая авиация, по-видимому, переживает нелегкие времена реформирования без больших потерь, и, несмотря на раздававшиеся призывы упразднить этот элемент ядерной триады, укрепляет свой состав. Программа развития СЯС, очевидно, предусматривает разработку новой крылатой ракеты воздушного базирования (КРВБ) большой дальности для размещения на стратегических ракетоносцах. Выкупленные у Украины восемь Ту-160, три Ту-95МС и более 500 КРВБ Х-55, а также достраивающиеся на Казанском авиационном производственном объединении (КАПО) им. Горбунова еще нескольких самолетов, позволят развернуть полноценный полк Ту-160 и усилить состав авиационной составляющей СЯС. Почти все развернутые в настоящее время стратегические бомбардировщики были построены не ранее конца восьмидесятых годов и смогут, по-видимому, оставаться на вооружении до 2010 года и позднее.

Таким образом, к 2008 году Россия будет иметь около 1300 боезарядов (на 300 МБР Тополь-М, семи РПКСН Дельфин и примерно 80 бомбардировщиках). Это означает, что Россия не сможет выйти не только на уровень СНВ-2 (3000-3500 боезарядов), но даже и на уровень 2000-2500 боезарядов, установленный для СНВ-3.

Ситуация изменится в том случае, если по каким-либо причинам Договор СНВ-2 не вступит в силу и Россия не будет выполнять его ограничений. В этом случае Россия сможет сохранить свои МБР с РГЧ ИН. Несмотря на то, что сроки службы большей части этих ракет истекут к 2005 году, Россия сможет поддержать свои СЯС наземного базирования на уровне выше того, что предусмотрен договором СНВ-2 за счет ракеты Р-36М2 - последней модификации тяжелой ракеты, известной под американским обозначением SS-18. Развертывание этих ракет началось в 1988 году на территории Казахстана, последние ракеты были доставлены в Россию из Украины в 1992 году, уже после распада СССР. Согласно некоторым источникам, в настоящее время развернуто 56-58 таких ракет. Общее же их количество существенно больше, потому, что все 104 выведенные из Казахстана ракеты были именно Р-36М2. Они могут быть развернуты на территории России для замены предыдущей модификации этой ракеты - Р-36МУТТХ. Россия также сможет развернуть около 30 ракет УР-100НУТТХ (SS-19), выведенных с Украины, причем срок службы этих ракет должен составить почти 20 лет с момента развертывания. Кроме того, эти ракеты - российского производства, в отличие от Р-36, производившихся на Украине.

По нашим оценкам, в случае принятия решения сохранить свои МБР с РГЧ ИН наземного базирования, Россия сможет развернуть до 90 ракет Р-36МУТТХ и Р-36М2 (по 10 боеголовок каждая), и около 30 ракет УР-100НУТТХ (по шесть боеголовок каждая), причем сроки службы этих ракет не истекут по крайней мере до 2010 года. Кроме того, может быть проведено тестирование ракеты Тополь-М в конфигурации с тремя боеголовками, что позволит увеличить количество боезарядов, развернутых на наземных средствах доставки и довести общее число развернутых стратегических боезарядов до 3000.

Следует отметить, что для реализации этих возможностей в ближайшее время не потребуется каких-то значительных дополнительных усилий и затрат сверх того, что уже запланировано. Продление сроков службы, как показал опыт Советского Союза, может быть осуществлено сравнительно просто. Все другие программы - такие как разработка новой БРПЛ, постройка новых РПКСН и тяжелых бомбардировщиков - при этом не пострадают. Наибольшая проблема заключается в том, что для поддержания ядерного арсенала на уровне 3000 боезарядов потребуется новая МБР с РГЧ ИН наземного базирования, которая должна будет заменить ракеты Р-36МУТТХ/М2 по истечении их срока службы. Принимая во внимание нынешнее экономическое состояние России, перспективы разработки и развертывания такой ракеты представляются весьма туманными. Тем не менее, у России есть несколько сравнительно доступных возможностей, которые могли бы быть реализованы в течение ближайших пяти лет. Одной из таких возможностей является разработка новой ракеты на основе конструкции ракет РТ-23УТТХ (SS-24) и Р-39 (SS-N-20) (у этих ракет общая первая ступень, производство которой было перенесено в Россию после распада СССР). Другой, по-видимому, более реалистичной возможностью, является ускорение производства трехблочной ракеты Тополь-М. Таким образом, Россия, по-видимому, в состоянии поддерживать свои стратегические силы на уровне 3000 боезарядов и после 2008 года, увеличение же арсенала сверх этого уровня крайне маловероятно.

Договор по ПРО и стабильность

Сдерживающий потенциал ядерного арсенала, зависит от многих параметров - таких как живучесть средств ответного удара, и эффективность их применения против целей на территории противника, и другие. Как уже говорилось, одной из причин заключения договор по ПРО 1972 года было сохранение уверенности каждой из сторон в возможностях как своих стратегических сил, так и сил противника на достаточно высоком уровне, что служило одним из оснований системы поддержания стратегической стабильности. По сути, договор зафиксировал правила игры, соблюдая которые каждая из сторон может быть уверена в том, что другая не обесценит ее наступательный потенциал путем развертывания ПРО.

В последнее время США настойчиво продвигают идею пересмотра некоторых основных положений этого договора, оправдывая такие свои шаги необходимостью защиты от ракетно-ядерного оружия так называемых стран-изгоев. В России обычно считается, во-первых, что такой угрозы не существует или что ПРО - неадекватный ответ на такую угрозу, если она действительно реальна; а, во-вторых, что настоящей целью США является не защита от одиночных или несанкционированных пусков, а замаскированные попытки создания стратегической системы ПРО, обесценивающей ракетно-ядерный потенциал России, лишающей ее возможности нанесения ответного удара.

Не обсуждая реальность выдвигаемой американцами в качестве оправдания угрозы, отметим следующее: в случае реализации соглашений СНВ-2, Россия будет иметь потенциал ответного удара более 1000 боеголовок, а в случае дальнейших согласованных с США сокращений до 2000-2500 и даже до 1500 боезарядов, потенциал ответного удара все равно составит несколько сотен боеголовок. Создание системы противоракетной обороны, способной перехватить несколько десятков боеголовок, чего должно быть достаточно для защиты от всех стран-париев вместе взятых, никак не отразится на возможностях потенциала ответного удара России даже в случае реализации двухсторонних сокращений до уровня 1500 боеголовок.

Таким образом, разумным представляется такой подход к договору по ПРО, который бы предусматривал договоренности, учитывающие озабоченности обеих сторон, в том числе в вопросах прозрачности и верифицируемости характеристик создаваемых систем, процесса их развертывания, исключающие варианты внезапного наращивания возможностей таких систем, влияющих на потенциал ответного удара. При разработке положений модифицированного договора, вероятно, возможно привлечение к участию в работе других стран ядерного клуба, озабоченности которых наверняка более остры, чем российские.

Отметим также, что обесценивание российского потенциала ответного удара, что, как было отмечено выше, не представляется реальным в ближайшем будущем, не отвечает также и интересам обеспечения национальной безопасности самих США. Как отмечалось выше, стратегическая стабильность в рамках доктрины ядерного сдерживания опирается как раз на тот факт, что каждая из сторон уверена в возможностях как своего потенциала ответного удара, так и потенциала ответного удара другой стороны и поэтому в кризисной ситуации воздерживается от нанесения первого удара. В случае же, если одна из сторон предполагает, что в результате определенных мероприятий другой стороны она теряет свой потенциал ответного удара, то в кризисной ситуации она может прибегнуть к упреждающему удару. Таким образом, создавая себе преимущество в виде стратегической системы ПРО, США на долгое время ввергли бы систему СЯС двух стран в область нестабильности и создали бы, таким образом, реальную угрозу собственной безопасности.

Проблема расширения НАТО

Известно, что поводом для размещения средств передового базирования США в Европе, а также разработки и развертывания ТЯО, служило представление о превосходстве стран ОВД в обычных вооружениях. Отсюда и разработка концепций гибкого реагирования, ограниченной ядерной войны в Европе, конкретных планов развертывания ядерных вооружений, включая согласие стран-членов НАТО на развертывание ядерного оружия на их территории.

Распад СССР и ОВД привел к тому, что уже НАТО обладает кратным перевесом над Россией в обычных вооружениях. С принятием в члены этой организации новых стран положение России еще более усугубляется. В этой ситуации официально выраженное согласие новых членов НАТО на размещение ядерного оружия на своей территории и уклончивые ответы американских официальных лиц относительно планов размещения ядерного оружия на территории новых членов выглядят по меньшей мере, странно. С военной точки зрения для НАТО, обладающей превосходством в области обычных вооружений, это абсолютно бессмысленно. Кроме того, такое отношение стран НАТО к ТЯО ставит под сомнение результаты воплощения в жизнь односторонних президентских инициатив Буша-Горбачева-Ельцина. Некоторые российские эксперты уже ставят вопрос о возвращении в войска ТЯО наземного и морского базирования, мотивируя это необходимостью нейтрализовать превосходство НАТО в обычных вооружениях, и недопущения возможностей силового давления на Россию.

Таким образом, сценарий размещения ядерного оружия в Европе, как это было во времена холодной войны, может повториться, уже по зеркально противоположной причине. Подобного развития событий, очевидно, можно было бы избежать, если бы на то была добрая воля сторон. Причем ничего нового не требуется - точно так же, как в начале семидесятых годов НАТО инициировало переговорный процесс по ограничению обычных вооружений в Европе (приведший к подписанию соответствующего договора в 1990 году), России следует выступить инициатором заключения нового договора об ограничении обычных вооружений в Европе, который отвечал бы сложившимся новым военно-политическим условиям. В такой договор должны, по-видимому, войти и положения о выводе и неразмещении ядерного оружия за пределами национальных территорий.

Заключение

Выбирая ту или иную концепцию развития СЯС государства, необходимо принимать во внимание множество разных факторов, не последним из которых является экономический. Причем в ситуации с нашей страной этот фактор сильно ограничивает поле потенциальных возможностей. Тем не менее, не только и не столько экономические соображения лежат в основе нижеследующих выводов.

Концепция ядерного паритета, с военной точки зрения, не является необходимой для нашей страны в нынешних условиях. Будучи жизненно важной для страны в условиях жесткого идеологического биполярного противостояния, она является избыточной и не несет каких-то дополнительных гарантий безопасности в складывающемся многополярном мире по сравнению с концепцией минимального сдерживания в рамках доктрины обороны по всем азимутам. Роль ядерных вооружений для обеспечения национальной безопасности остается по-прежнему одной из ведущих. По экономическим причинам Россия не в состоянии поддерживать примерный численный паритет с США. В нынешней ситуации в этом нет необходимости - обеспечить безопасность России можно и меньшими средствами. При этом для обеспечения стратегической стабильности в условиях значительных сокращений ядерных вооружений необходимо обратить особое внимание на обеспечение выживаемости потенциала сдерживания. В то же время, нельзя сбрасывать со счетов и тот факт, что продолжение равноправного диалога о сокращении ядерных вооружений невозможно без поддержания примерного количественного паритета всех участников этого процесса. Таким образом, можно с высокой степенью уверенности утверждать, что отказ от идеи поддержания количественного паритета с США в области стратегических вооружений, хотя и не нанесет заметного ущерба безопасности России в военном смысле, сделает практически невозможным продолжение двустороннего процесса ядерного разоружения.

Существующие в настоящее время проблемы, связанные с судьбой договора по ПРО и расширением НАТО на Восток, непосредственно связаны с проблемой обеспечения национальной безопасности России и выбора концепции развития СЯС. Обе проблемы, однако, имеют политические решения, достижимые при условии развития по-настоящему партнерских отношений между Россией и Западом.

Разумным представляется такой подход к договору по ПРО, который бы предусматривал договоренности о прозрачности и верифицируемости характеристик создаваемых систем, процесса их развертывания, исключающие варианты внезапного наращивания возможностей таких систем, влияющих на потенциал ответного удара.

Проблема расширения НАТО и безопасности западных границ России разрешима в рамках нового переговорного процесса по ограничению обычных вооружений в Европе, аналогичного тому, что привел к подписанию соответствующего договора в 1990 году. России следует выступить инициатором заключения нового договора об ограничении обычных вооружений в Европе, который бы отвечал в сложившимся новым военно-политическим условиям. В такой договор должны, по-видимому, войти и положения о выводе и неразмещении ядерного оружия за пределами национальных территорий.

Ваши вопросы и комментарии: в редакцию СНВ-сайта | в СНВ-форум

Поиск на СНВ-сайте

© Центр по изучению проблем разоружения, энергетики и экологии при МФТИ, 2000 г.